— Мам, ты и сейчас такая!

Мать покачала головой, тихонько всхлипывая:

— Я с трудом слежу за развлекательным шоу, забываю, что там происходит. Мои книги, мои книги…

Джейн закрыла глаза, крепко сжимая тонкое запястье. Она думала о крови, текущей по венам ее матери, реке времени и любви, передавшейся Джейн и Сильви, передавшейся Хлоэ. Она думала о том, как ее мать любит книги, истории, реки слов, за которыми скрываются символы и значения. Книги, матери, дети: ребенок Маргарет, ребенок Джейн.

— О, Сильви, о, Джейн. — Маргарет поднесла руки Джейн к губам и поцеловала. Переплетя пальцы, она вытерла слезы тыльной стороной ладони Джейн. — Ты такая грустная… Прости, что нагружаю тебя своими проблемами.

Джейн попыталась улыбнуться, но не могла. Ей было так жаль, что мама все забывает и не может читать. Как печально осознание того, что ты не можешь удержать вещи, которые любишь.

— Что такое, милая? — Мама заглядывала ей в глаза. — Что не так?

— Я хочу моего ребенка, — прошептала Джейн.

Маргарет ничего ей не ответила и не отпустила руки Джейн. Она сидела спокойно на больничной койке, глядя на дочь. Ее кожа казалось мягкой и совсем бледной — из-за любви к чтению она мало времени проводила на солнце, в основном находясь в тени.

Слова ничего не объясняли. Джейн не могла выразить, что происходит в ее душе в этот момент. Физическая необходимость увидеть мать, почувствовать рядом родную кровь, потянула ее к больнице прямо из дома Дилана; это же притяжение действовало и в обратную сторону. Логика и здравый смысл были здесь ни при чем, сигналы поступали из самого ее сердца.

Мама молчала. Но по ее глазам Джейн могла прочесть, что та все поняла. Маргарет Портер, директор школы, наконец поняла. Это было удивительно. Как будто, утратив часть своего разума, она вдруг приобрела сердце.

— Я хотела для тебя самого лучшего, — наконец промолвила Маргарет.

Джейн попробовала кивнуть.

— Твой отец бросил нас, — сказала пожилая женщина, — мне было очень обидно. Он повесил на меня ответственность за воспитание таких потрясающих чувствительных двух девочек. Когда тот мальчик сделал это с тобой…

— Я забеременела. — Джейн старалась говорить спокойно.

Мать вздрогнула, но кивнула:

— Я возненавидела его. Я презирала его за то, что он лишил тебя шанса на нормальную жизнь. Я позволила своим чувствам по отношению к твоему отцу принять за меня решение. Мне казалось, что беременность — это что-то, что с тобой сделали другие. Я и думать забыла о том, что ты — главное лицо драмы.

Джейн зажмурилась, боль внезапно стала резче.

— Хлоэ, — произнесла Маргарет.

Джейн посмотрела на нее. Мама раньше никогда не упоминала имя внучки. Джейн не могла поверить — мать всегда отказывалась считать ее ребенка личностью, признавать ее частью семьи, признавать то, что Джейн дала ей имя.

— Я оказала вам обеим медвежью услугу, — прошептала Маргарет.

— Что ты имеешь в виду?

— Я была так увлечена обучением — твоей возможностью преподавать английский; вырастив самостоятельно тебя и Сильви, я знала, как это тяжело. Но господи… Я бы не променяла ни одной минуты этого. Теперь я это знаю…

Джейн слышала сожаление в голосе своей матери, и она наклонилась к кровати, чтобы крепко обнять ее.

— Мне казалось, что мой материнский долг просто обязывает меня вступиться за тебя. Но чего я тебя лишила!

— Это не твоя вина, мам. Я винила тебя, это так. Но глубоко внутри я осознавала, что сама боялась материнства. Пока я не отдала ее, я не понимала, что это сделает со мной.

— И что это с тобой сделало? — спросила мать, спрятав лицо на плече дочери, будто боясь ответа.

— Это вывернуло меня наизнанку, — ответила Джейн, в ее ушах раздавался плач Хлоэ, когда ее забирали из рук родной матери и уносили прочь.

Они еще долго сидели, обнявшись. Эбби Гудхарт заглянула в комнату, но, увидев, что они обнимаются, тихонько прикрыла дверь. Джейн так давно хотела услышать все это от своей матери. Она вспомнила о Дилане, о том, как он смотрел на нее прошлой ночью.

— Я знаю, ты ее видела, — сказала Маргарет. — Ты мне не рассказывала, но я решила, что ты ездишь к ней.

— Она потрясающая! — воскликнула Джейн.

— Я и не ожидала ничего другого от твоей дочери.

— Мне бы хотелось… — начала Джейн.

Маргарет наклонила голову в ожидании.

Джейн посмотрела в окно. От машин, припаркованных на стоянке, поднимался жар.

— Ее дядя знает, кто я. Он выяснил это прошлой ночью. Теперь все кончено.

— Что кончено? — спросила Маргарет.

— Мой шанс на пребывание в жизни Хлоэ.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что он поймал меня на лжи, я обманом проникла в их мир. Он думает, что я плохой человек, и он, конечно, расскажет об этом девочке.

Маргарет улыбнулась.

— Чему ты улыбаешься? — удивилась Джейн.

— Тому, моя дорогая, что ты должна была хоть чему-то научиться из совершенной мною глупости.

— Научиться чему? — переспросила Джейн.

— Тому, что члены семьи, не важно с хорошими намерениями или плохими, не знают, о чем они говорят.

— Но он ее дядя — он делает все в ее интересах.

— Как и я делала. Для тебя…

Сердце Джейн забилось быстрее. Она увидела Дилана, склонившегося над ней, держащего в руке ее медальон с фотографией Хлоэ. А затем он показал ей свою фотографию Хлоэ. Люди, ссорящиеся из-за любви, — вот, что она сейчас представила.

— Я люблю ее, — сказала Джейн.

— Ты должна полагаться на эти чувства, — ответила ее мать.

— Он тоже ее любит.

— Любовь не принадлежит кому-то одному… Положись на нее.

Джейн кивнула, поднимаясь. В этот момент у нее зазвонил мобильный. Она достала его из кармана и, увидев незнакомый номер с кодом Род-Айленда, решила перезвонить позже, когда выйдет на улицу.

— Я всегда так и делала, просто раньше я не была уверена в том, куда идти.

— Но теперь ты знаешь?

— Да. — Джейн решительно тряхнула головой.

Мама поцеловала ее. Сильви вошла в комнату, сестры обменялись взглядами. Взгляд Сильви был полон упрека.

— Ты должна была быть здесь прошлой ночью, — начала сестра.

— Знаю. Мне так жаль, я не знала, что ты встречаешься с Эбби.

— Мы не планировали ничего подобного, она была свободна и проходила мимо. Мы с Джоном были здесь, так что она присела к нам рядом… и мы начали разговаривать. — Сильви взглянула на их мать, которая откинулась на подушки, прикрыв глаза, легонько улыбаясь, будто вспоминая о том, что они только что обсуждали с Джейн. Работал телевизор, но без звука. Маргарет заснула. Возможно, неглубоко — она часто задремывала днем. Ее глаза были закрыты, а голова склонена вниз, подбородок упирался в грудь.

— Как она сегодня? — спросила Сильви.

— Она грустит из-за своих книг, — сказала Джейн.

Сильви посмотрела на кровать. Кожа их матери была такой бледной, на щеках расцвели два ярких пятна.

— Она не выглядит грустной, — отметила Сильви.

— Мы говорили про Хлоэ, — сказала Джейн.

Глаза Сильви расширились.

— Она назвала ее по имени, — поделилась Джейн. — В первый раз…

На это Сильви только покачала головой.

— Она часто называет ее по имени, когда говорит со мной. — Сильви глядела на сестру. — Мама вовсе не отрицает существование Хлоэ — просто она не может видеть твою боль. Она думала, что, если мы не будем с ней говорить, ты не будешь по ней скучать.

— Как же я могу не скучать? — Джейн пожала плечами. — Как это вообще возможно?

Сильви кивнула. Она выглядела счастливее, чем раньше. Джейн знала, что она влюбилась в Джона, и эта любовь меняла девушку. Любовь согревает, наполняет. Джейн начала чувствовать себя так же рядом с Диланом. Она заставила себя не думать о нем. Теперь она должна сконцентрироваться на Хлоэ, на том, как поступить правильно.

— По крайней мере ты ее видела, встретилась с ней, — сказала Джейн.

— Ох, Джейни, — Сильви крепко обняла сестру, — неужели ты думаешь, мы ее никогда не видели раньше? Мама ездила к девочке в школу каждый год. Под предлогом того, что она, как директор, должна посещать различные школы и наблюдать за их работой. Потом мама стала брать с собой меня.